Результаты, изложенные в статье, получены в рамках выполнения государственного задания Минобрнауки России № 27.7394.2017/8.9
Культура классицизма применительно к условиям России обладает смыслом, изначально несколько избыточным с позиции потребностей духовного характера, как сформированных влиянием православия. Она не предстает, как органично отражающая сами интересы и характер древнерусской жизни, базовые ценности мировоззрения и осознания, понимания окружающего мира, явно выходя за круг системы ценностей и интересов древнерусского духовного значения и плана. Поэтому она имеет явно выраженный модернизационный смысл, и изначально ориентирована на задачу продвижения и укрепления страны в ущерб реализации и сохранению стабильности. Поскольку всякое развитие, особенно реализованное на инокультурной почве, порождает усиление и возрастание размежевания, противоречий, формируя и предполагая кризисность в возможной и перспективной ситуации.
Процесс развития осуществляется, реализуется во многом на инокультурной, инородной почве и основе, и проникновение ее принципиально не было возможным и осуществимым в исторически других условиях. А это означает, что принятие подобного культурного влияния не является, по сути, повсеместным, а довольно ограниченным и узким, что, вполне закономерно, порождает и определяет ситуацию раскола и размежевания социокультурного характера и плана. Сами ценности культуры не осознаются повсеместно в должной и необходимой мере населением, что, по сути, девальвирует их смысловую ценность. А реализация на уровне одной элиты, в принципе, сужает сферу жизненного применения, ограничивая круг людей, являющихся ее представителями и носителями ценностного плана, ценностных идей. Тем более, если элита не является финансово-экономической и, попросту, не в состоянии обеспечить продвижение культурного продукта с материальной точки зрения.
В данном случае, культура превращается как бы в «культуру для себя» и подлежит процессу маргинализации, что в наше время почти повсеместно можно наблюдать по отношению к искусству ценностного плана. С точки зрения реализации задач по сохранению империи и достижению модернизации, оно сегодня не является востребованным, поскольку данные задачи на сегодняшнее время не поставлены в необходимой степени и мере, а без них искусство и культура продолжают оставаться в малой степени востребованными с позиции традиций и системы существующих реалий. А процессы маргинализации культуры не способны обеспечить ей серьезной развитие при отсутствии протекции, поддержки государства и общественной оценки.
Это побуждает реализовать задачу адаптации культуры и культурных достижений, предваряемую поиском, отбором направлений и культурных образцов, которые могли бы выступать с позиции эталона в специфических условиях империи. Иначе говоря, необходима изначально, все же, внешняя цензура, адаптационным порождением и отражением которой будет выступать цензура внутренняя. Эталонность и отбор культурных образцов является, на протяжении многих столетий, характерным элементом и даже основой древнерусской и российской жизни, позволяя выбирать не только в должной и необходимой мере адаптивное, но и реально лучшее, с позиции имевшихся условий, на обширном фронте и пространстве европейских и американских социокультурных разработок и новаций. И, тем самым, задавался дальше как бы свой, российский и советский эталон, являвшийся продуктом в результате проведения переработки и серьезной адаптации культурных достижений Запада к условиям России.
Осуществление процесса эталонизации культуры предусматривает деятельность по отбору эталонных, наилучших, оптимальных образцов, которые могли бы выступать, как тиражируемые, и распространяться. Как раз именно поэтому берется не все лучшее, что существует, а лишь только то, что, в принципе, способно к тиражированию, что является основой для распространения в культуре в целом.
Подобным образом, формировалась метаценность, выступавшая основой для ее интерпретации во внутренних условиях страны. И, соответственно, служившая в плане модели, эталона для других стран, ориентированных на Россию и СССР. Но главная, важнейшая проблема заключалась в степени сменяемости эталона исходя из динамичности процесса социального развития и, соответственно, пределы и возможности реализации, осуществления самой интерпретации.
Подобная система, без сомнения, являлась весьма жесткой и консервативной по определению, но она, однако, позволяла отбирать образчики действительно высокого характера и плана и осуществлять их адаптацию, учитывая несомненную культурную специфику страны. Тогда как отрицание ее закономерно привело к понижению, снижению уровня культуры населения, а, главное, - к отсутствию возможности реализации необходимых государственных задач. Культурная политика являла собой несомненную прерогативу высшей административной власти, а сама задача по определению и отбору эталонных образцов оставалась нерушимой на всем протяжении имперского строительства в России.
Функция канона, характерная для Древней Руси исторически, по крайней мере, с времени Ивана III Великого, в условиях модернизации империи по сути, переходит в эталонное значение культуры светского характера. По сравнению с эталоном, канон представляется более жестким, строгим и основан на реализации религиозного влияния, как изначально доминирующего в древнерусском государстве. И, при этом, для него не характерна чисто эстетическая функция.
Но он выполняет то же нормативно-эталонное значение в культуре непосредственно религиозного характера и позволяет реализовать задачу тиражирования и распространения культурных образцов по всей Древней Руси. Естественно, что характерное подобие культурных древнерусских вариантов представлялось отражением канонизации, которая, однако, оставляла и определенные возможности осуществления интерпретации в плане отделки зданий, например, декора или же отдельного архитектурного решения. Поэтому среди всех древнерусских храмов, не смотря на всю их каноничность, просто невозможно обнаружить одинаковых, хотя подобных, близких по архитектурному решению оказалось, безусловно, весьма много.
При внимательном анализе, реализация идеи и начала эталона начинается с канона, устанавливающего нормативы и принципиально закрепленного в культуре на религиозном, непосредственно сакральном и фундаментальном уровне. Поэтому процессы эталонизации в культуре и по отношению к культуре представляют ее сущностное свойство и способ существования, реализации, развития. Канон исходит из религиозных высших и сакральных постулатов и реализуется при помощи центральной, высшей царской власти в форме или виде эталона, образца, в соответствии с значением этой власти так же принимающего некое сакральное значение. Принципиально такой путь и способ представляется необходимым, потому что, исходя из свойственной ортодоксальности, консервативности культуры, ее сущностной ориентированности на духовное спасение человека, интерес к обеспечению задачи социального развития явно невысок. И, в связи с этим, сама функция отбора образцов, санкционированная высшей властью, выступает в качестве необходимого условия для поддержания уровня культуры и осуществления определенного развития. Подобным образом и обеспечивается должный уровень культуры.
Разумеется, такой подход не в состоянии принципиально конкурировать с созданием нового, поскольку он консервативен и способен продуцировать лишь образцы, которые уже существовали ранее без их значительного изменения во времени, тогда как требования, вкусы и условия исторически меняются. Но он, тем не менее, способен, все-таки, поддерживать культуру на определенном, хоть и несколько консервативном уровне.
Сущность и природа эталона такова, что для него должен присутствовать готовый образец, который, соответственно, необходимо где-то или у кого-то просто позаимствовать. А, соответственно, сколь ни был бы хорош и совершенен данный образец, - но он уже является, по своему определению, далеко не новым! Эталонное значение культуры в том, что она может осуществлять воспроизводство, но принципиально не готова к инновациям, поскольку повторение эталона это не предполагает по определению. В итоге, достижение определенного успеха происходит как бы меньшей кровью и усилием, но инновационность и создание принципиально нового практически исключено, а ситуация прогресса объективно замедляется. По сути, мы имеем через эталон своеобразную компенсаторную модель, или систему, обеспечивающую выживание культуры, но не позволявшую достигать действительного, подлинного лидерства и доминантности.
Одновременно, разумеется, такой подход можно рассматривать и в роли фактора по торможению процесса социокультурного развития, поскольку эталон, конечно, выступает, как консервативное начало, и для его смены требуется инициатива сверху, что, конечно, в принципе, не отражает темп реальных изменений и реализацию системы жизненных инициатив. Но, в подобном случае, необходимо все же понимать, учитывать реальные возможности к развитию со стороны самой общественной системы, вряд ли позволяющие обеспечить эффективность изменений. В этой связи, можно и логично вести речь о существовании и реализации определенной социокультурной модели, позволявшей обществу, в определенной мере, развиваться, сохраняя, притом, свою целостность, единство.
После утверждения эталона начинается процесс его распространения и интерпретации в возможной или допустимой степени и мере, а, когда он окончательно устаревает и перестает отвечать требованиям времени, - то происходит его сообразная замена другим, порою совершенно новым эталоном. И, соответственно, вводимый новый эталон может являться совершенно мало связанным и согласованным с предшествующим, что и приводит к явственной и сущностной необходимости отказа от имевшегося ценного и овладении новым зачастую без необходимой в должной мере подготовки. В результате, процесс эволюционного и постепенного развития является нарушенным и, в целом, явно неосуществим. Процесс развития идет как бы «рывками», спорадически, и многое из ценного, что содержалось изначально в эталоне, не имеет практики, возможности своей реализации и отвергается.
Процесс эталонизации культуры позволил органически использовать образцы культуры, выступавшие, как общие, единые на всем пространстве и, благодаря этому, реально выполняющие функцию объединения, консолидации разнообразного, обширного культурного пространства. И эта функция их в многократной степени усиливалась самим статусом центральной, высшей власти, как бы освящавшей эталон и делавшей его необходимым образцом, или моделью в плане подражания.
Специфику практической реализации системы эталонных образцов в культуре можно очевидно и наглядно наблюдать на основании и примере практики строительства соборов, принятых в качестве канона при царе Иване III. Освящение собором придавало функции эталона некое особое сакральное и высшее значение, которое, с развитием начала светскости культуры, уступает свое место воле и решению императора. Но, памятуя и учитывая роль царя, как самодержца, в русской жизни и культуре, следует сказать, что общее значение сакральности, хотя и в снятой, превращенной форме, продолжало сохраняться и присутствовать по сути.
В плане эталона принимается соборный четырех или же шестистолпный храм при пяти главах, как Успенский храм Московского Кремля, который, в свою очередь, был создан под влиянием Успенского собора во Владимире. Подобный храм являлся, в сущности, вполне осуществимым исходя из непосредственно технических возможностей Руси конца XV века и, одновременно, внешне выразительным, монументальным. Это позволяло тиражировать постройки, обеспечивая, в то же время, уровень архитектуры, недоступный ранее для большинства провинциальных городов Древней Руси. С реализацией же храма в виде эталона резко возрастал сам статус христианства, исходя из грандиозности постройки, а само пространство города приобрело другую мерность, сохранявшуюся в продолжении нескольких веков.
Но, однако, сколь бы ни был инновационен сам собор, и он, все же, был склонен с явной неизбежностью устаревать, поскольку технологии строительства на месте не стояли. И, тем более, учитывая, что и на конец XV века пятиглавый древнерусский храм не выступал последним чудом инженерной мысли. А, благодаря наличию канона он, по сути, утвердился в почти неизменном виде на целых два века! Начавшись Успенским храмом на Соборной площади Московского Кремля, эпоха возведения канонических соборов завершается созданием Успенского собора в городе Рязани, - в наибольшей мере грандиозного, монументального сооружения России вплоть до середины XVIII века. Этот пятиглавый храм был выстроен в стиле «нарышкинского барокко». И, хотя каноном допускалось изменение отделки и декора, оформление, размеры, но архитектура оказалась замкнутой в пределах непосредственно строительных решений. И, в то время, когда в европейских государствах возводились храм Святого Петра в Риме и Святого Павла в Лондоне, а также и собор дома Инвалидов в Париже, в практике градостроения России непосредственно господствовал тот тип собора, который был одобрен еще пару сотен лет тому назад! Хотя масштабы зданий возрастали, но само архитектурное решение куполов и перекрытий оставалось, в своей сути и основе, неизменным, в следствии чего сооружения как бы «вырастали», развиваясь вверх. Естественно, что данная культура не была ориентирована на стремительный прогресс и смену эталонных образцов, а, сколь бы ни был совершенен эталон, но, все же, он устаревал, причем, чем дальше и чем больше проходило время, - тем быстрей.
Пожалуй, в наибольшей мере инновационным, революционным по конструкции является Большой собор Донского монастыря, имеющий крестообразную структуру плана внешне, - главы расположены одна над средокрестием, а остальные, - по концам креста. Но, однако, в остальном строение является вполне традиционным, не считая лишь отделки, выполненной много позже, уже под влиянием стиля зрелого барокко. Отдельные же храмы, как, к примеру, главный собор Астрахани или же Смоленска, строились и в XVIII веке.
Итак, эталон в рамках классической культуры обладает несомненным эстетическим значением и ролью, но он также, вследствие своей абстрактности, формализации, предоставляет исключительно серьезную возможность к тиражированию и распространению, в принципе, вполне сопоставимую с канонами религиозного характера. Но, в данном случае, в отличие от религиозной, повторению и тиражированию подвергается символика имперского патриотического плана, наиболее уместная и применимая в централизованной модели государства. Наибольшей привлекательностью, с точки зрения тиражирования и реализации смыслового символического ряда, обладает стиль ампир, который получает самое широкое распространение в застройке русских городов с начала XIX века.
В целом же, значение и функция канона и процесса и задачи эталонизации культуры в период модернизации империи по характеру вполне аналогичны, отражая исключительную роль и миссию центральной власти в утверждении норм культуры и духовных идеалов жизни государства. Только, если прежде речь велась о соответствии достоинствам духовного характера и плана, как определенной «матрице» Святой Руси, то, в свою очередь, позднее, - непосредственно о соответствии идее героизма и защите государства. Сообразно, если изначально был намечен непосредственно духовный идеал и принципы смирения, прощения и терпения, то в классицизме – героический, реализуемый на ордерно-мифологической основе.
1. Бутов А.Ю. Культура и цивилизация с позиции модели логики // Проблемы современного образования. – № 1. – 2015. – С. 41 – 63.
2. Бутов А.Ю. Эстетико-патриотическое воспитание и архитектурная доктрина классицизма // Педагогика искусства: электронный научный журнал. - № 4, 2015. http://www.art-education.ru/electronic-journal/estetiko-patrioticheskoe-vospitanie-i-arhitekturnaya-doktrina-klassicizma
3. Вёльфин Г. Ренессанс и барокко. Пер. с нем. Е.Г. Лундберга. СПб, "Азбука-классика", 2004.
4. Обломиевский Д. Д. Французский классицизм. Очерки. Москва: Наука, 1968