Эпоха Мейдзи (1868–1912 гг.) – одна из самых значимых в истории Японии, охарактеризовавшаяся радикальным пересмотром традиционных ценностей в различных областях жизни японского общества. Попытка стать современной и прогрессивной страной все больше заставляла японское общество поддаваться влиянию западных стран. Это, в свою очередь, способствовало сложнейшим взаимодействиям и трансформациям, как в обществе, так и в культуре. Традиционное и новаторское, патриархальное и субъективное переплелись в единое целое, породившее исключительное явление в мировой истории – удивительно быстрое видоизменение культуры и социума. И эти изменения в отличие от Петровских реформ кардинально изменили все сословия, «поставив» на «рельсы модернизации» не только элиту, но и все социальные страты.
К началу активной модернизации японское общество отличалось высоким уровнем грамотности: более 40 процентов мальчиков старше 15 лет умели читать и писать. Этот показатель был сопоставим с общеевропейскими и значительно превышал российский.
Конец XIX – начало XX века знаменуется достижениями в области образования в Японии. Сразу же была сделана ставка на усвоение передовых технологий. В 1872 г. было издано основополагающее «Положение об образовании» («Гакусэй»), которое провозгласило создание единой централизованной школьной системы обучения, благодаря чему оно должно было стать всеобщим и обязательным: «Каждая семья и в городе, и в деревне должна быть охвачена системой образования. Этого требуют интересы укрепления государства» [5, 87]. Стажировка в Европе наиболее успешной в усвоении наук части японского преподавательского сообщества, привлечение западных специалистов, свойственное японскому обществу почитание учителей и высокое чувство ответственности – всё это способствовало успешности школьной реформы. Были созданы университеты, технические училища, страна всего лишь за три – четыре десятилетия совершила стремительный рывок в своём развитии.
В значительной степени столь грандиозные успехи были обусловлены успешностью реформирования системы образования, синтезировавшей особенности систем Франции (организации учебного процесса), Германии (теория) и США (программы) [1, 206]. Кроме того, немаловажным стало наличие строгой иерархии ценностей (почитание императора и духов предков) и культивировавшаяся идея личной ответственности за судьбу империи и нации в целом.
В науке достаточно подробно рассмотрены проблемы реформирования образования в Японии в эпоху Мейдзи (М. Уайт, А. В. Гусарова и др.), однако до сих пор слабо освещённым остался вопрос о том, как изменения в социально-культурном статусе японских женщин повлияли на образование и культуру. Именно на эти сферы жизни общества модернизация, успешно прошедшая в Японии на рубеже XIX–XX вв., оказала наиболее сильное воздействие.
В первые годы Мэйдзи женщина-преподаватель была в Японии величайшей редкостью, в то время как в США уже в конце 50-х годов 19 века женщины составляли около 60 % всех учителей. В 1875 году в Токио было открыто первое женское педучилище. Токийское педагогическое училище с 1879 по 1883 год подготовило 169 выпускниц. По данным 1885 года, только 86 из них хотя бы какое-то время работали учителями. Если девушка и изучала педагогику, то в большинстве случаев для того, чтобы поработать потом немного в детском саду, или в лучшем случае, в начальной женской школе, подготовившись тем самым к роли «добропорядочной жены и мудрой матери» [6, 220].
Само появление, как и широкое распространение женского образования, было бы невозможным без значительных изменений в искусстве, в моде.
Японская традиционная культура, славившаяся строгостью и традиционностью, не была исключением и постепенно перенимала европейские новшества. Анализируя культуру и образование Японии, стоит не забывать, что коренное различие менталитетов японского и европейского обществ накладывало сильный отпечаток, как на культуру, так и на образование. Соперничество японской традиции и европейских течений в японской культуре хорошо заметно на японских женщинах, как на хранительницах традиций.
В отличие от европейской литературы, в которой преобладали произведения, написанные мужчинами, японская литература включала как «мужские», так и «женские» стихи и прозу. Еще в эпоху Хэйан (VIII-XII век), когда в сложном и противоречивом взаимодействии китайской культуры с местными обычаями и верованиями закладывались основы национальной японской культуры, появился японский роман «Повесть о Гэндзи», как считается, написанный придворной дамой по прозванию Мурасаки Сикибу на рубеже X-XI вв. В центре произведения история сына императора, ещё в юные годы за свою красоту и утонченность заслужившего прозвище Хикару («светлый»). В какой-то степени обилие женщин в японской литературе объясняется тем, что во время расцвета литературы в эпоху Хэйан «настоящими», или «мужскими», еще считались китайские стихи, в то время как японским слоговым письмом писали в основном женщины.
Ситуация радикально изменилась в эпоху Мейдзи, когда женщины-поэтессы становятся и законодателями моды, и первооткрывателями новых тем и течений в японском искусстве. Ярким примером эпохи Мейдзи была талантливая писательница Хигути Итиё (1872–1896), автор известнейших произведений периода Мейдзи («Жизнь в глуши», «Сверстники», «Тринадцатая ночь» и др.). В этот же период становится знаменитой еще одна японская поэтесса, Ёсано Акико (1878-1942), которая прославилась своими романтическими песнями, называемыми в Японии «танка». Ее дневник «От лета к осени» (1914) был посвящен воспоминаниям от её поездки в Париж, здесь также прозвучали столь значимые впоследствии для Ё Акико идеи феминизма.
Однако не во всех областях искусства женщина участвовала наравне с мужчинами. Обособленно стоял японский театр Кабуки. Согласно действующему в то время указу женщинам категорически запрещалось играть в театре, поскольку это считалось неприличным и подрывало моральные устои не только лишь женщины, но и всего японского общества в целом. Все роли, в том числе и женские, исполняли мужчины – оннагата. И лишь в середине ХХ столетия японский театр Кабуки становится «равноправным».
Мода, являясь неотъемлемой частью японской культуры, претерпевала изменения. С «приходом» в Японию Европы женский внешний вид менялся не так быстро, как внешний вид мужчины. Если мужчины конца XIX века одевались в европейские серые и черные костюмы и, особенно, военные мундиры, то наряд даже богатой женщины состоял из халата и японских народных сандалий – гэта, а волосы по обыкновению были длинными.
Однако прическа стала менее сложной. Раньше, чтобы уложить прическу японкам требовалась посторонняя помощь, на рубеже эпох это стало слишком дорогим и слишком примитивным удовольствием. В Японии даже действовало женское движение, выступавшее за отказ от традиционных причесок. Также следует отметить еще одну интересную японскую традицию — выщипывание бровей. Выщипанные и подрисованные тушью брови считались у японских аристократок эталоном. Законодательно были запрещены короткие женские стрижки и женские брюки. Японцы считали европейские декольтированные платья «неприличными» и «неестественными».
30 июля 1886 г. супруга императора Мэйдзи – Харуко впервые показалась на публике в европейском платье, подав знак слабому японскому полу: теперь в европейской одежде следует появляться не только мужчинам, но и женщинам. 17 января 1887 г. Харуко через газету «Тёя симбун» обратилась к японским женщинам с призывом последовать ее примеру в деле ношения европейского платья. Императрица утверждала, что еще в древности, до изобретения кимоно, японское платье походило на европейское больше, чем нынешнее. Поэтому, облачаясь в европейское платье, японки восстанавливают древние обыкновения. Однако ношение подобных платьев давалось женщинам с трудом, оно стесняло движения, японки часто чувствовали себя в них неловко [3, 170].
На примере развития культуры и образования Японии в период эпохи Мейдзи мы видим, как умение грамотно объединять традицию с новыми течениями, позволяет сохранять и развивать в ногу со временем различные области жизни, делая их более эффективными и гармоничными. «Выход в свет» Японии не только повлиял на японскую культуру, но и на европейскую. Признание Японии «западной» страной установило и ответную моду на все японское в европейских странах. Японский опыт модернизации образования и культуры привлекателен и в настоящее время, заставляет внимательно оценить его с точки зрения возможности перенесения в российские условия.
ЛИТЕРАТУРА
- Гусарова А.В. Особенности японской системы образования в эпоху Мэйдзи: определяющий фактор социально-культурной и экономической интеграции Японии // Актуальные вопросы современной педагогики: материалы V междунар. науч. конф. (г. Уфа, май 2014 г.). Уфа: Лето, 2014. С. 206-208.
- Данн Ч. Традиционная Япония. Быт, религия, культура / Пер. с англ. О. Д. Сидоровой. М.: ЗАО Центр- полиграф, 2006. 222 с.
- Мещеряков А.Н. Стать японцем. М.: Эксмо, 2012. 432 с.
- Bacon A. M., Japanese girls and women. – New York: The Riverside Press Cambridge, 1902. 473 p.
- Mori A. Education in Japan: a series of letters. Washington, 1873. 195 p.
- Yanagida K. Japanese Manners and Customs in the Meiji Era, Tokyo, 1957. 335 p.